ФГБУН институт органической химии имени Н. Д. Зелинского РАН

Основано на личном опыте.

Работа в институте оказалась сопряжена со значительными сложностями. Организация рабочих процессов и финансирования не всегда была прозрачной, а условия труда требовали улучшения. После увольнения я столкнулся с проблемами со здоровьем, что побудило меня пересмотреть свой опыт работы в учреждении.

Размер заработной платы варьировался значительно: в один месяц я получил 400 тысяч за публикацию статьи, а в следующий – 6 тысяч. Несмотря на официальное оформление всех выплат, столь резкие кол**цензура**ия создавали серьёзные финансовые трудности. Меня назначили материально ответственным за рабочее место, которое фактически представляло собой небольшое складское помещение. За 11 лет работы перевод на другое место так и не был оформлен, хотя соответствующие запросы подавались.

Инфраструктура требовала модернизации. Проблемы с канализацией возникали регулярно, а их устранение затруднялось административными согласованиями. Реакция технических служб на инциденты оставалась недостаточно оперативной. В одном из случаев после серьёзного потопа вопросы ответственности были направлены в мой адрес.

Обеспечение научной деятельности сталкивалось с дефицитом ресурсов. Молодые учёные зачастую вынуждены были искать оборудование и реактивы самостоятельно, в том числе через коллег. За доступ к приборам часто приходилось платить из личных средств.

Некоторые внутренние правила были недостаточно прозрачными. Например, использование пресса, находившегося в общем доступе, оказалось запрещено, хотя соответствующей маркировки не было. Рабочая атмосфера периодически становилась напряжённой: возникали конфликты, а в сложных ситуациях вопросы ответственности не всегда решались объективно.

Бюрократические процедуры также вызывали вопросы. Экспертиза публикаций проходила с задержками, а к концу отчётного периода акты подписывались задним числом. Пропускной режим работал нестабильно: посторонние могли беспрепятственно попасть в столовую, а металлодетекторы функционировали с перебоями.

Большая часть работы поддерживалась на личном энтузиазме сотрудников. Я самостоятельно занимался ремонтом: красил стены с отваливающимися кирпичами, устанавливал жалюзи, освобождал помещение от устаревшего оборудования. Впоследствии приобретённые мной материалы были поставлены на учёт как собственность учреждения.

Вопросы научного роста также оставались сложными. Моё участие в патентной разработке не было оформлено должным образом. Получение грантов для молодых учёных затруднялось без нужных связей. Хотя кандидатскую диссертацию я защитил, с докторской возникли препятствия: заключение не выдавалось более полутора лет, требовалось многократное переписывание документов и судебные обращения. Подать заявление в прокуратуру оказалось невозможным из-за отсутствия регистрационного номера документа.

Подход к публикационной активности вызывал дискуссии. Администрация часто рекомендовала публиковаться только в зарубежных журналах, что, с одной стороны, соответствовало международным стандартам, но, с другой – не учитывало сложившуюся ситуацию в российской науке. Это также поднимало вопрос о причинах массового оттока специалистов за границу.

Я принял решение остаться.

Что можно улучшить:

- Прозрачность финансирования – создание открытых отчётов о распределении грантов, обеспечение равного доступа к оборудованию и реактивам.

- Оптимизация бюрократических процессов – упрощение процедур публикаций, защиты диссертаций и получения научных ресурсов.

- Модернизация условий труда – проведение своевременных ремонтов, улучшение работы службы охраны, обеспечение комфортных рабочих мест.

- Защита интеллектуальной собственности – внедрение чётких механизмов оформления авторства, чтобы сотрудники не теряли права на свои разработки.

- Поддержка молодых учёных – создание прозрачной системы наставничества, грантовой поддержки и профессионального роста, позволяющей развивать науку внутри страны.

Наука остаётся важнейшей сферой для будущего, но без необходимых реформ перспективные специалисты либо уезжают за границу, либо покидают профессию.

в ОМТС работает очень непорядочная начальница Кондратьева Елена Борисовна. Не рекомендую с ней работать и отвечать на запросы вообще

Все застыло на уровне 50-70х годов прошлого столетия. Болото,одним словом.